Потом он решил, что нужно выяснить все до конца.
Маринка обнимала его, слезы все катились, и, прижимаясь щекой к его льняной рубахе, думала с содроганием, что ничего не получится. Придется ночевать здесь.
Плетнев вдруг стал думать именно в эту сторону – про егеря, убийство и деревню Остров, потому что думать об этом было проще и интересней, чем о том, что делать с самим собой и собственной жизнью.
Озверев, он повернулся на голос, и вот, ей-богу, так и дал бы спросившему по морде, даже кулаки сжал вроде – как-то неубедительно сжал, по-ребячьи, – но ничего из этого дела не вышло. Над забором с той стороны торчала развеселая Валюшка.
Он вывалился на террасу и обнаружил даму с высокой прической и в расписном бурнусе до пола.
Плетнев сунул ноги в жаркие и немного влажные Витюшкины галоши.