В странном мягком халате, совсем не колдовско-рабочем, без привычной остроконечной шляпы, а ноги совсем голые, подумать только, совершенно босой.
— Видимо, кто-то умеет от них ускользать, это очевидно.
— Через два дня! — сказал Ульрих бодро и потер руки. Глаза его поблескивали, словно в предвкушении битвы. — Хотя сегодняшний уже можно не считать…
Стефания и Джоанна посмотрели на нее в удивлении, Азагердия сердито поджала губы.
— Но ее придется считать, — произнес я жестко. — Хотя вы правы, власть основана как раз на согласии.
— Как это? Вы на что намекаете? Мы не умеем шить?