Ниалла Гилфойл работала помощницей Руперта Порсона, странствующего кукольника, довольно скверно кончившего свои дни в приходском зале Святого Танкреда. Я не видела ее с лета, когда в припадке раздражения она покинула Бишоп-Лейси.
— Я не могу рассказать тебе, не нарушая соглашение о конфиденциальности, что повлекли за собой эти задания, а ты не должна спрашивать. Позже случалось так, что кто-то с монотонной регулярностью сталкивался со старым коллегой, которого по закону нельзя узнавать.
— Благодарю, тетушка Фелисити, — сказала я. — Должно быть, вы очень устали.
Окно было приоткрыто на дюйм, и тетушка Фелисити лежала на спине, укутавшись выше подбородка шерстяным одеялом, из-под которого навстречу холодному воздуху выглядывал только кончик ее крючковатого носа.
Шел четвертый день после Рождества, двадцать девятое декабря, если точно.
Примерно половина съемочной группы трудилась, расчищая проходы между фургоном и грузовиками.