Зазвонил колокол, я насторожился. Если бы трубы, то, понятно, кто-то из особо знатных лордов, они без этих знаков внимания не могут, сразу чувствуют себя оскорбленными, но чтоб колокола…
— Молодых можно исправить, — пояснил он с заминкой. — Молодые… они ж всему учатся! Можно переучить на полезное.
— Точно формулируете, — сказал я с удовольствием. — И почему я в вас такой влюбленный, отец Дитрих?
— Некоторые вещи говорим, потому что… говорим. Так принято. А принято потому, что так надо.
В конце концов, это прекрасно — заслон против самодурства короля, но я не простой самодур, я особенный, мне абсолютная власть нужна, чтобы всех их, гадов, сделать счастливыми и привести в Царство Небесное хоть пинками, хоть приволочь за шиворот, а если кого и пристрелю по дороге, так за дело же, ничего личного.
— Постойте… И вы все это время… открываете его сами?