Когда короли, отобедав, вернулись в залу совета, Лерметт с первого же взгляда мог сказать, кто доставит ему наибольшее число неприятностей. С утра его едва не свели с ума Эвелль и Аккарф — сколько ни убеждал их Лерметт, что сток Линта понизится ненамного и ненадолго, они не желали верить ни уговорам, ни расчетам... тут-то Лерметт и пожалел, что госпожа Мерани Алмеррайде уехала восвояси в Арамейль и магов своих с собой прихватила. Вот когда бы пригодились всеми признанные маги-эксперты, маги-посредники! Как он мог так опрометчиво отпустить госпожу Мерани... хотя, если Илмерран удался в бабушку пусть даже и в малости, пытаться навязать ей свое королевское хотение бесполезно: все равно поступит по-своему. Да и можно ли требовать, чтобы ректор Арамейльского университета сидела безвылазно в Найлиссе, занимаясь чужими делами вместо собственных — а их у ректора ничуть не меньше, чем у любого короля! И можно ли требовать, чтобы хоть кто-то занялся твоими делами вместо тебя — стыдись, Лерметт, тебе ли такое в голову пришло? Когда это ты переваливал свою ношу на чужие плечи?
— Не они, а вы, — отрезал гном. — Такое пустяковое дело — и столько времени возились. Я бы справился на целых три минуты быстрее. — Тут он ухмыльнулся так, что борода веером пошла. — Отлично! Молодцы, вы оба. Где они?
— Мышка, и верно, хороша была, — с бесхитростной гордостью заявил он. — Как она, кстати, поживает?
Джеланн повезло. Арьен спал — невесомым, легким, парящим каким-то сном. Улыбка, мерцавшая на его губах, была нестерпимо счастливой и спокойной. Внезапно Джеланн остро захотелось отказаться от взлелеянного замысла. Забыть обо всем, что она так тщательно задумывала, ради чего старалась, что рассчитывала до мельчайшей детали долгими бессонными ночами. Забыть. Отказаться. Послать в преисподнюю все и всяческие хитросплетения. Просто вынуть из поясных ножен узкий стилет и своей рукой вонзить клинок в ямку над ключицей... туда, где под сахарно мерцающей кожей незримо струится дыхание... прямо в этот тугой шелковистый блеск, такой живой и ненавистный...
Очень человеческая комната. Более того — очень дворцовая: одни уже окна, к примеру, чего стоят! Какой нежный и веселый свет струится через цветные стекла витража — просто сердце тает. Вот только витражный переплет сделан не из свинца, как это обычно водится. Не в свинец забраны цветные стекла, а в несокрушимую темную бронзу, и не переплет это вовсе, а решетка оконная — поди, выломай, коли охота вспала! Через такую решетку никто снаружи не ворвется. А тут еще и скользящие ставни — не снаружи, изнутри! — способные в два счета превратить эти восхитительные покои в неприступную крепость.