— Спасибо, — выдохнул Тхиа, не в силах оторвать глаз от места последнего упокоения его родового замка.
При упоминании имени дядюшки Тхиа скорчил непередаваемую гримасу.
— Зачем? — Я уж и забыл, как здорово Интай умеет таращить глаза. Он даже всхлипывать перестал.
Улыбнуться Сахаи не улыбнулся — он и вообще это плохо умел — но по лицу его медленно разлилось выражение какой-то совершенно запредельной радости. Благостной и тихой.
Нет, но какова наглость! И не захочешь, а залюбуешься.
После недолгого бессильного молчания губы Интая наконец разлепились.