Нэйто послушно откусил и захрумтел яблоком.
— Вот мне и хотелось бы знать, — продолжал Лиах, — что он припас для собственной безопасности на случай, если заговор преуспеет.
Странные, однако, шутки шутит с человеком усталость. На ногах не стоишь, веки так и слипаются... а едва приляжешь — и словно какой-то немыслимо вредный бесенок так и распяливает глаза изнутри, не дает им сомкнуться. Тело хочет спать — а ополоумевший от утомления разум упрямо бодрствует, словно созерцание сведенного судорогой бессонницы собственного тела — это такое дивное зрелище, что его нипочем нельзя пропустить. И ведь даже если удастся заставить себя уснуть, все едино долго не проспишь.
— Это на кладбище от луны светло, да и то не везде, — объяснил Тхиа, на ощупь обшаривая стенки. — А вот в склепах темно. Ничего мы так не углядим. А предков впотьмах обыскивать... нет уж, я предпочитаю просто взять и посмотреть. Ничего, сейчас найдется фонарик. Предки — народ запасливый. Сам ведь видел, тут у нас по стенкам чего только не понавешено.
Потому что по странной прихоти не то судьбы, не то магии свинец позволял преодолевать ленточку запросто. Надень латную перчатку, крытую свинцом — и обрывай докучное препятствие. Напяль свинцовый нагрудник — и хоть вались поперек ленточки. Приладь листовой свинец к подошвам — и топчи ее, бесполезную.