– Матвей, Матвей, – успокаивающе обратился Борис. – Ты чего, брат?
«Жена его была страшная женщина. Толстая, одышливая…»
– Доброе утро, – мило улыбнулась Ева. – Уже уезжаете?
– Скромненько, конечно, – проворчала старуха. – Но уж чем богаты. Отдыхай, племянница!
– Не могли, – оборвала мать. – Не говори глупостей. Я не рассказывала тебе не потому, что это страшная семейная тайна, а потому, что эти люди меня не интересовали и были крайне далеки от нашей жизни. Твоя бабушка встречалась с некоторыми из них и брала меня с собой, но мне это быстро надоело. Ты ведь знаешь, я не очень-то нуждаюсь в людях.
За десять минут до начала торжественной части Ева сбежала в туалет и тщательно осмотрела себя в зеркале. Помада не размазалась, чулки не морщат, лакированные туфли-«лодочки» блестят.