— Получается так, что вот когда взрослые люди, как щенята, дуркуют… — с явным намеком начинает выговаривать Николаич.
— Заходи, будет время. Поговорим. Покурим, — говорит мне пулеметчик на прощание.
Опять же мне первому и выступать. Рапортую, сколько и каких больных медпункт принял. Делать это просто, по моему настоянию завели журнал приема больных. До полноценных карточек пока руки не дошли, но у работников Монетного двора они уже есть, так что неплохо бы и остальной постоянный состав охватить.
С улицы заходит Вовка с седоватым сапером — ясно, кто генератор врубил.
— Снайпер, говоришь? Хорошо, скажи, будь добр — что такое тысячная? Формула тысячной? Цена щелчка барабанчика ввода боковых поправок?
Дом бабки Арины, как ни странно, тоже произвел впечатление незнакомого. Во всяком случае, на Виктора. Ирка же, наоборот, сориентировалась в момент. Пахло в доме больше керосином, и скоро стало ясно, почему. Мало того что попередвинута была вся мебель, словно тут слоны танцевали, так еще в придачу какой-то дурень из бабкиных родственников уронил лампу. Стекло разбилось вдрызг, а из перевернутого резервуара вытек и впитался в пол остаток керосина. А вонять он умеет и в малых дозах.