— Ты, зема, улыбочку-то убери. Примерзла она у тебя.
— Мило, — замечает Николаич, — и вы уже, несмотря на так долго восхваляемую презумпцию невиновности, все знаете и преступников назначили?
— Надо, пока можно пройтись, тяжелобольных собрать. Тех, кто еще жив, но до утра может не дожить.
Бренчит колокольчик, перерыв закончился, поток втягивается в актовый зал. Оказывается, что кроме медиков тут же и военных полно. Не только Змиев с окружением.
— Ладно, бог с ней, с историей. Вы что, серьезно считаете, что есть возможность военного вторжения?
Мы, ясно, удивляемся — а как у курильщиков? А у курильщиков — завтра приходите. Ну, мы и пришли. Там мужика вскрывают. И легкое наполовину розовое, а наполовину — черное, как у бабки. Ну, может, слегка чернее.