— Да ты понимаешь, на что напрашивашься? Да я…
А мне пора думать, как оно все выполнять. После мертвой девчонки, наверное, ни у кого в нашей группе не возникает сомнений в том, что определенная справедливость в подходе морфа к своему создателю есть.
— С чего была такая усмешка при виде этого раненого деятеля?
М-да… Заварил кашу… Что особенно неприятно — я просто спросил Николаича открытым текстом. Ну, сдуру, конечно, спросонья, да и уже как-то привык, что у нас в команде все в курсе, опасаются, конечно, но тем не менее. А тут уже и оружие вон в руках на изготовку…
— С какой стати? Сгребли всех, кто под руку попался, для участия в спасательной операции, как стало известно, что тут много живых будет. Я только рад был сменить обстановку, меня уже задолбало на Малой Пискаревке работать — вот и воспользовался оказией. Теперь есть причина — почему не напечатал шестьдесят восемь актов о вскрытии. А тут посмотрел, что к чему — лучше уж с вашей командой, там и без нас разберутся.
Николаич спокойно и терпеливо репетует. Морф подозрительно смотрит. «Старшой» выдерживает взгляд.