Может, это очень храбро с моей стороны — противостоять его размахивающему ремнём полоумному дяде, но, уверен, Громиле потребовалось куда больше мужества, чтобы пригласить меня к себе в дом.
— Всё в порядке, — успокоил его старший брат. — Скажи ей правду.
Уходя, мы останавливаемся у дежурки медсестёр.
— Вот как? И тебя не беспокоит, что ты можешь ободрать себе локти… вернее, ободрать мне локти?
Я хочу сказать: мне всё равно; ведь дядя вырвал душу из моего тела, оставив лишь горечь; и напрасно я сжимаю губы, ведь всё, что происходит с дядей, происходит и со мной.
— А это… — сказал он, — …это развод твоих родителей.