– И что, отделишь и сразу стихами заговоришь?– с сомнением спросила Левая.
Однако Левая так не считала и осуществила идею прораба, использовав в качестве молота собственную морду. Хрустнув в суставах, челюсть захлопнулась.
И началась великая охота. Горыныч носился по поляне, как вырвавшийся на волю щенок, азартно стреляя огненными стрелами.
– Ой, Горыныч летит! – испуганно пискнула Малашка.
– Обо мне всегда забывают… пока петух жареный в одно место не клюнет. Тебя как, уже клюнул, Кощеюшко?
– Какая беда? – Домовой прислонился к косяку двери и принялся усиленно тереть глазки.