– Посадить бархатцы в этом году? – спрашивала я маму.
– Мне кажется, он скучает по той жизни, с Анакондой, – сказала я.
– Как вы себя чувствуете? Как ваш супруг? – Я так и не смогла заставить себя называть его Котечкой.
Нет, Лена определенно нафантазировала себе страстную любовь, которой не страшны годы и которую она сохранила и сберегла. Смотрела на своего принца с животом, одышкой, лысиной и, судя по искреннему безразличию к Лене, импотенцией, как кошка, и все салатики подкладывала.
Андрей Сергеевич за руками не следил вообще. Меня это раздражало. Я все время смотрела на его руки. Думала, как бы ему сказать поделикатнее, чтобы не обиделся. Смотрела и смотрела. Так ничего и не сказала, конечно. Никогда не говорила. Только всегда хотела взять его руку и подстричь ногти над раковиной, как делала мне мама. Тоже под корень. Я об этом даже мечтала – что вот так возьму, сожму его ладонь и аккуратно подстригу. У каждого свои мечты. У меня была такая вот, дурацкая.
– Здрасте, простите, извините, доброе утро, – вошел в учительскую физик Яков Матвеевич.