Про жену Раечка знала, но лишних вопросов не задавала – то ли не хотела знать правды, чтобы лучше спать, то ли ей было все равно. К ее чести, нужно сказать, что она искренне считала: жена или умерла, или они в разводе, а квартира принадлежит Котечке, иначе бы она к нему не пошла.
Сережа родился больным, что я уже знала. Анна жила с сыном, а Андрей жил с другими женщинами. Анна делала вид, что ничего не замечает. Так было проще. А потом он ушел совсем. И стало совсем просто.
– Я их помню. Они все со мной. Для этого мне не нужно никуда ездить. Это все условности и ненужные ритуалы.
Он не общался с сыном не потому, что не хотел, не потому, что был обижен. Он боялся. Просто боялся – того, что Андрей скажет о нем так же, как о том пожилом преподавателе, который шамкал вставной челюстью. Что, кроме отвращения, брезгливости и ненависти, тот не будет ничего испытывать – ни жалости, ни сострадания, ни снисхождения.
Вот, про маму вспомнила. Хотя что значит – вспомнила? Я о ней и не забывала.
Известно точно, что после смерти матери он приехал домой и поразился чистоте, новому порядку в расстановке обуви в коридоре и присутствию в доме незнакомой женщины. Раечка тоже была даже не поражена, а потрясена. И честно рассказала, что давно здесь живет с Котечкой, которому она почти жена. Андрей сказал ей, чтобы она убиралась из квартиры его матери, Раечка в слезах хватала плащ, а Котечка пытался ее остановить. Дурная, мерзкая сцена.