— А я думал, главное в политике — самому стать крепкой рукой.
Я дождался, пока сердце угомонится, несколько раз глубоко вдохнул и двинулся вперед. Обогнув прогнивший скелет легковушки. Свечение усилилось.
— Я не собираюсь тебя воспитывать, просто грубость тебя не красит. Чисто по-женски. Но, если ты отрицаешь в себе женственность, продолжай на здоровье.
И моя Эля не могла оказаться сном. Это было бы слишком жестоко.
Серый был прав. Я никогда таким не стану. А Борису и не нужно было становиться, он был таким всегда.
Сравнение показалось ужасно смешным, и я расхохотался над собственными словами. Загыгыкал и Пасечник.