Серый был прав. Я никогда таким не стану. А Борису и не нужно было становиться, он был таким всегда.
Сравнение показалось ужасно смешным, и я расхохотался над собственными словами. Загыгыкал и Пасечник.
— Я боюсь, — честно призналась она и придвинулась ко мне.
В голове долбит, в ушах звенит, перед глазами мельтешат тусклые и светлые пятна. Я прихожу в себя, поворачиваюсь. Меня выкручивает наизнанку мутной, противной на вкус водой. Проявляется картинка. Рядом стоит незнакомый мужик. За его спиной — Борис. Напуган. Надо же, Борис умел бояться. Может быть, надо испытать невероятный страх, чтобы перестать бояться вовсе, стать зверем.
— Привет, — обронил он, даже не глянув на меня. Подошел к решетке с мишурой и, безошибочно определив, сорвал одну из проволочек. — Первый раз?
Я сдавил ладонями виски, но легче не стало. Только замутило сильнее.