— Разумеется, — откликнулась я с видом оскорбленной добродетели. — У меня хорошее образование.
После грозы Бромли посвежел. Дождь отмыл пропыленную листву, и к нам словно вернулась ненадолго цветущая весна. Горожане тоже вздохнули свободнее: на улицах стало вдвое больше экипажей и автомобилей, почтенные леди и джентльмены неспешно совершали моцион, прогуливаясь по аллеям парка Найтбридж или вдоль живописной Гарден-стрит. Пожалуй, если бы пришлось открыть сегодня кофейню, то без посетителей бы мы не осталось, даже наоборот, пришлось бы кое-кому отказать.
— Эллис, — позвала я хриплым от волнения голосом. — Кажется, я знаю, где может быть мистер Калле. На Эйвонском Горбу.
— Возможно, эта невеста — брачная аферистка? — с небрежно-самоуверенным видом знатока предположил Лайзо.
Рассказ Эрвина Калле не выходил у меня из головы целый день. Я с видимой беззаботностью обсуждала с леди Чиртон и миссис Джонстоун фасоны летних платьев и внезапно захватившую умы бромлинских кокеток моду на бумажные зонтики в чжанском стиле, рассуждала о мифологических мотивах в последнем сборнике стихов Эмили Скаровски, поддерживала беседу о скачках и жаловалась на жару — но мысли мои постоянно возвращались то к истории Патрика Мореля, то к ссоре с Эллисом накануне.
И, надо отдать должное этому потрясающему человеку, он опомнился всего через полминуты.