Колян появился в дверях с ее, Маниным, ноутбуком в руке. Поливанова уставилась на ноутбук.
В этой затхлой комнатке с единственной лампочкой на потолке и зарешеченным окном он стал тем, кем был на самом деле и всегда – обыкновенным молодым мужиком, математиком и компьютерщиком, начальником отдела в издательстве!.. Все изменения, случившиеся в сознании в последние три дня, все бессонные ночи, страх, боль, унижения – ох, сколько унижений, и нужно было сопротивляться изо всех сил, просто чтобы остаться здесь, по эту сторону, не перейти на ту, где уже все равно и сопротивление не имеет смысла, – все эти изменения вдруг разом перестроились, как кусочки картинки в компьютерной игре, образовали единое целое и стали… частью его, прежнего.
Он собирается купить матери собаку и знает, что она не поправится. И каждый день он с ужасом представляет, как врачи скажут ему об этом, и тогда ему придется… ждать. Просто ждать в бессилии.
– Сегодня, сегодня, Катя! Сразу после обеда! Я думал, ты приедешь…
Кате Митрофановой очень хотелось туда, на волю, прямо сейчас.
Вот например, в этом фитнес-клубе, недешевом и хорошо оборудованном всякими дьявольскими орудиями, потело, сопело и кашляло сразу несколько десятков человек. Все они переходили от одного пыточного станка к другому, и Катя точно знала, что ложится лицом вниз на ту же самую лавку, где только что лежал бледный юноша – потел, сопел и кашлял! Столь близкое, почти интимное соседство с юношей и прочими спортсменами оздоравливает или все же нет, вот чего Митрофанова никак не могда понять.