— Интересно. А как сами шрехты относятся к этому?
Тело начало покалывать, а глаза сами стали смыкаться. Тряхнув головой, он попытался отогнать сон. Не получалось. Помедлив, подхватил одну из кастрюль, распахнул дверь хижины. Мгновенно ледяной ветер прогнал дремоту. Иван набил снегом тару, вернулся обратно, водрузил кастрюлю на печь, вновь подкинул дров…
Тарго взглянул на наручный таймер, потом на Рэй.
Но он не принадлежит себе. Теперь Михаил де Берг — тоже Прогност. Поэтому… его ждет Тевтония. И очень много работы. Во славу проклятой Империи!..
— Хорошо, отец. А что насчет твоего обещания?
Значит, это нечто боится стали?! С треском лопнул тонкий побег. Рядом торопливо зашевелились другие, тоже стремясь ухватить руки человека, но кисть уже сжала выточенную из рога рукоятку, рванула, стремительно вспарывая траву. Что это?! Из разрезов брызнула густая, вязкая жидкость! Рука сама вывернула лезвие, потянула нож к себе. Треск — и ткань мироздания рвется, словно гнилой кокон. Другая рука бьет по гаснущим звездам, и стена, окружившая Ивана, осыпается трухой, и ледяной воздух заполняет легкие. Тело мгновенно приходит в себя, разум проясняется…