Я сделал так, как мне указали. Боль от уколов тут же прошла, а вот оторвать ладонь от бумаги оказалось довольно сложно: она словно оказалась склеенной с листом. Чем-то вроде портальной слизи.
Трактирная дверь отворилась, пропуская нового посетителя, который, мгновенно выхватив взглядом в задымленном пространстве трапезного зала знакомое лицо, направился прямиком к Сиенн. Невысокий, поджарый, однако производящий впечатление крепыша за счет неизменной толстой кожаной куртки с вшитыми за подкладкой стальными пластинами, Грев хоть и был не прочь заявить в разговоре, что принадлежит к знатному роду, но обликом всегда походил на обычного бродягу, не раз битого жизнью. Даже если надевал бархатный камзол. Правда, сейчас, под просторным плащом до пят, трудно было угадать, какую именно одежду предпочел спешно вызванный на встречу мужчина, но то, что под складками ткани прячется любимая убийцей куртка, Сиенн не сомневалась.
– А ты проверь, коли не боишься, – язвительно предложили снизу.
Впрочем, несмотря на прошедшие века, можно было легко определить, откуда взялось название кварталов: приторно-горькие ароматы так и не выветрились из стен чудом сохранившихся домов-старожилов. Казалось, мутные струйки, заставляющие ноздри брезгливо сжиматься, проступали даже сквозь брусчатку, надежно укрывавшую далекое прошлое, а сами камни маслянисто поблескивали в свете жаровен и перекресточных фонарей. Да и взгляды людей, которые попадались на пути патруля, были липкими и тягучими, как перетопленное сало.
Собственно, на это я и рассчитывал, правда, бил по суставам, а не по костям. Сынок расстарался уже после моего ухода? Проявил, так сказать, любовь к отцу, а потом поспешил настрочить донос?
– Я не поддамся на пустые угрозы! – гордо, но все же с заметной опаской заявил сереброзвенник.