Москва с ее «коническими башнями», которые выступают друг из друга, «наподобие раскрытого телескопа», с «огромными позолоченными куполами церквей, где, словно в зеркале, отражается перевернутый город», Воробьевы горы, откуда, как вспоминает Кэрролл, глядел впервые на город Наполеон, церемония венчания, столь непохожая на англиканский обряд, «удивительный эффект» церковного пения — все поражает его воображение не меньше, чем «город гигантов» Петербург. Он наблюдает уличные сценки, вслушивается в звучание незнакомого языка, записывает русскими буквами отдельные имена и слова, расшифровывает с помощью карманного словаря театральные программки, вывески и меню.