«Ты чего такой хмурый? – спросил Симка удивленным взглядом. – Нешто не хорошо?»
– Я с тобой потом разберусь еще, – пообещал он Егорке под ехидные смешки собутыльников, и тут его мутный взор упал на жену, прижавшуюся к стене. – Пошли, шкура, – к злости примешалось злорадное удовольствие. – Потолкуем…
Матрена ответила беспомощным взглядом, зато очнулась Аксинья.
– А нешто мне рыдать об нем? Сам ведаешь…
И Симка отступился и кивнул, хоть и не желал один сидеть. Он тоже что-то такое чуял… только умно объяснить не мог. А как Егорка ушел, так вдруг в избе тревожно да грустно стало – хоть вон беги. И Симка перечить чутью не посмел. Хоть тулуп у него и был ветром подбит, и совсем уж не тянуло из домашнего тепла на холод, Симка только вздохнул и вынырнул из сеней в пасмур и снежную крупу, как в ледяную воду…
– Игнат, седлай коней! – крикнул Федор, и добавил тише, потому что Игнат вошел в горницу. – На вырубку нынче слетаем пораньше и задерживаться не станем. Дельце есть.