Вообще-то их тоже можно понять. Их терпение не безгранично. Федор ранил их души, а у них не хватило терпения дождаться, пока раны затянутся, вот и все…
– Должно быть, – пролепетала она еле слышно, – теперь вы будете меня презирать, Федор Карпыч…
– Он весь поседел, Федор Карпыч, – сказал управляющий нервно. – От водки?
– А пусть, – ожесточенно сказала Марфа. – Пусть пугнет. Так и надо. Позабавимся.
– Немного у тебя радости было, да, Симка-Серафим?
И тут собачонка, внезапно набравшись храбрости, дернулась вперед и заскакала перед кустами с истерическим лаем. Волк рванулся через стланик – дворняжка улетела с поляны пулей, оглашая лес визгами, будто с нее заживо драли шкуру, а ее преследователь прыгнул еще раз – на грудь Кузьме, схватив зубами его руку с ножом.