Наступила краткая пауза, во время которой большинство учеников повернули к доске головы и, хмуря лбы, принялись изучать все еще написанные там три цели курса.
Гарри пил только затем, чтобы хоть чем-то занять руки. Его снедало жгучее, отвратительное чувство вины. Если бы не он, они все здесь не сидели бы, а спали бы себе спокойно в своих кроватях. Ничего утешительного в том, что он сам поднял тревогу, Гарри тоже не находил — и в этом не было бы никакой необходимости, если бы он прежде сам не напал на мистера Уизли.
Гарри прекрасно понимал его. Он представил, каково ему будет, когда он уже станет взрослым, решит, что навсегда избавлен от дома номер четыре по Прайвет-драйв, и вдруг придется снова туда вернуться.
(сидел в Азкабане, раскаялся, стал Директором Дурмштранга)
Одновременно держать наготове палочку и буксировать Дадли было очень непросто. Гарри раздраженно ткнул кузена локтем под ребра, но тот, казалось, утратил всякое желание двигаться самостоятельно. Он тяжело навалился Гарри на плечо и с трудом переступал огромными ножищами.
— Я его уже много лет не рассматривал. Вот Финеас Нигеллус… мой прапрапрадед, видишь?… Самый нелюбимый из всех хогвартских директоров… и Араминта Мелифлуа… кузина моей матери… пробовала протолкнуть через Министерство закон о легализации травли магглов… и дорогая тетя Элладора… она основала семейную традицию обезглавливания домовых эльфов, когда они становятся слишком старыми, чтобы подавать чай… Естественно, всегда, когда в семье появлялся кто-нибудь болееменее порядочный, от него непременно отрекались. Я смотрю, что здесь нет Тонкс. Наверное, поэтому Кричер не выполняет ее распоряжения — хотя обязан, независимо от того, кто из членов семьи ему прикажет…