Гарри посмотрел вниз, и увидел тёмно-зелёные горы и озёра, медно-красные на закате. Детали пейзажа, казалось, становились крупнее и подробнее, пока Гарри смотрел поверх драконьего бока, и Гарри подумал, не догадался ли дракон о близости чистой воды по вспышкам отражённого солнечного света.
— Но ты уже сам знаешь, — сказал Дамблдор, и покрутил большими пальцами.
— Рон, ради бога, — сказала Эрмиона, наполовину строго, наполовину с улыбкой. — Не пытайся их настраивать друг против друга, когда они ещё до школы не доехали!
— Я тоже стараюсь не думать, — сказал Рон, — потому что — с днём рождения!
Печаль, владевшая им с момента гибели Дамблдора, теперь ощущалась по другому. Обвинения, которые он услышал на свадьбе от Мюриэль, похоже, поселились в его мозгу как болезнетворные микробы, заражающие его воспоминания о боготворимом волшебнике. Мог ли Дамблдор допустить, чтобы такое случилось? Он что, был вроде Дадли, спокойно наблюдал пренебрежение и жестокое обращение, пока они не касались его самого? Мог ли он повернуться спиной к сестре, которую прятали, как в тюрьме?
Клыки василиска, стуча, так и посыпались из рук Эрмионы. Налетев на Рона, она обвила его руками за шею и поцеловала взасос. Рон тоже отбросил клыки и метлу, и ответил Эрмионе с таким энтузиазмом, что поднял её на воздух.