Они то и дело оглядывались, пока выбирались с кладбища. Гарри, который совсем не чувствовал себя таким жизнерадостным, каким притворялся, когда разубеждал Эрмиону, был рад достичь калитки и скользковатого тротуара. Они вновь натянули на себя Плащ-невидимку. В кабачке, и так не пустом, народу ещё прибавилось. Сейчас внутри его во много голосов пели хорал, тот, который они слышали, приближаясь к церкви. Мгновение Гарри прикидывал, не смогут ли они укрыться в нём, но не успел он что-нибудь сказать, как Эрмиона чуть слышно пробормотала: — Давай пойдём сюда, — и потянула его вниз по тёмной улице, ведущей из деревни в сторону, противоположную той, откуда они в неё вошли. Гарри было видно, где постройки заканчивались, и улица превращалась в полевую дорогу между живыми изгородями. Они так быстро, как только могли себе позволить, шли мимо окон, искрящихся разноцветными огнями, с силуэтами рождественских ёлок, темнеющих сквозь занавески.