Гарри пожал плечами, Эрмиона же ответила. Гарри подумал, что привычка правильно отвечать впечатана в неё так крепко, что подавлению не поддаётся.
— О чём это вы? — спросил Гарри, поражённый тоном Дамблдора, неожиданными слезами у него в глазах.
— Я не могу пойти домой! — кричала Джинни, в её глазах блестели злые слёзы. — Вся моя семья здесь, я не могу оставаться там одна, и ничего не знать, и…
Уходя, Рон многозначительно посмотрел на Гарри, и потом некоторое время не появлялся. К тому времени, когда они снова встретились у входа, Гарри успел разместить добрую дюжину прибывших. Шатёр был уже почти полон, и в первый раз снаружи не было очереди.
Впереди по проходу уже были разбросаны первые жертвы боя: двух каменных горгулий, обычно стороживших вход в комнату учителей, снесло заклинанием, залетевшим сквозь ещё одно высаженное окно. То, что от них осталось, слабо шевелилось на полу, и когда Гарри перепрыгнул через одну из лишённых тела голов, та слабо простонала: — О, не обращай на меня внимания… пусть я тут рассыплюсь…
Крак! У Петунии над головой отломился сук. Лили вскрикнула. Сук задел Петунию по плечу, она попятилась и разрыдалась.