Ничто, кроме потрясения от звука этого голоса, не могло дать Гарри силы подняться. Неистово дрожа, он неловко встал. Перед ним стоял Рон, одетый, но промокший насквозь, с прилипшими к лицу волосами, меч Гриффиндора в одной руке, и Разделённая Суть, болтающаяся на порванной цепочке, в другой.
Вздёрнутый на воздух за лодыжку, Гарри задел рыцарский доспех, и его повторения рассыпались грудой раскалённых добела мёртвых тел, заполняя и без того переполненное пространство. Вскрикивающих от боли Рона, Эрмиону и гоблинов оттолкнуло на кучу других вещей, которые тоже стали множиться. Полузасыпанные растущей горой раскалённых сокровищ, они барахтались и вопили, пока Гарри просовывал меч сквозь ручку кубка Хафлпафф, поддевая его на лезвие.
С криком и грохотом мимо Гарри прошагали движущиеся статуи, одни меньше, другие больше человеческого роста. И ещё там были животные, и лязгающие доспехи, размахивающие мечами и шипастыми гирями на цепях.
— Пожиратели Смерти, — сказал Гарри. — Там дальше их фотографии. Они были на вершине башни, когда Снэйп убивал Дамблдора, так что все дружки в сборе, и, — горько продолжил он, подтягивая к себе стул, — я не вижу, что у других учителей есть хоть какой-то выбор. Если за Снэйпом Министерство и Волдеморт, то это будет выбор между остаться преподавать или провести несколько милых лет в Азкабане, и то если посчастливится. Я думаю, они останутся, чтобы попытаться защитить учеников.
И тогда Гарри увидел его. Волдеморт летёл, как дым по ветру, его не несли ни метла, ни тестрал, его змееподобное лицо мерцало из черноты, его белые пальцы опять поднимали палочку…
— Так это правда? — спросил Гарри. — Всё правда? Братья Певереллы…