Гарри и Эрмиона бросились в охваченную паникой толпу. Гости разбегались во все стороны, многие телепортировали прочь; защитные чары вокруг Норы были сломаны.
— Я пришёл к решению, Гарри Поттер, — сказал гоблин; он сидел в низком кресле, скрестив ноги и постукивая своими длинными тонкими пальцами по подлокотникам. — Хотя гоблины Гринготтса сочтут это изменой самым основам, я пришёл к решению помочь тебе…
Он пошёл вниз по лестнице, Рон и Эрмиона — за ним. Билл, Флёр, Луна и Дин сидели за столом на кухне, перед чашками с чаем. Гарри мельком заметил, что они смотрят на него, но он просто кивнул им и прошёл дальше, в сад, сопровождаемый Роном и Эрмионой. Перед ним был красноватый холмик земли, укрывавший Добби, и Гарри пошёл к нему, а боль в его голове росла и росла. Теперь, чтобы закрыться от видений, наваливавшихся на него, Гарри требовалось огромное усилие, но он знал, что сопротивляться ему придётся не очень долго. Скоро он даст им волю, потому что ему нужно убедиться, что его теория верна. Ему нужно только короткое усилие, только чтобы объяснить всё Рону и Эрмионе.
— Спасибо, — хором сказали гоблины по-английски.
— Порядок, — сказал он Рону и Эрмионе. — Хорошо, — громко обратился он ко всей комнате, и шум стих; Фред и Джордж, сыпавшие шутками к удовольствию соседей, застыли в молчании; все были встревожены, возбуждены.