— Спасибо, — хором сказали гоблины по-английски.
— Порядок, — сказал он Рону и Эрмионе. — Хорошо, — громко обратился он ко всей комнате, и шум стих; Фред и Джордж, сыпавшие шутками к удовольствию соседей, застыли в молчании; все были встревожены, возбуждены.
Изготовитель волшебных палочек лежал на одной из двух одинаковых кроватей, той, что стояла дальше от окна. Гарри знал, что его продержали в погребе больше года, и по крайней мере один раз пытали. Он был истощённый, желтоватая кожа обтягивала кости его лица. Его большие светло-серые глаза в запавших глазницах казались огромными. Лежащие на одеяле руки могли принадлежать скелету. Гарри присел на пустую кровать, Рон и Эрмиона — рядом с ним. Поднимающегося солнца отсюда не было видно, окно выходило в сад на вершине холма, и на свеженасыпанный могильный холмик.
Они шагнули к женщине и, тут же, та повернулась и захромала назад по дороге, по которой они пришли. Проведя их мимо нескольких домов, она свернула в калитку. Они последовали за ней по дорожке через садик, заросший почти так же, как тот, который они только что оставили позади. Она мгновение повозилась с ключом у передней двери, потом отворила её и отступила назад, чтобы дать им пройти.
Он снова открыл глаза. У Эрмионы было выражение отвращения, её было готово стошнить.
— С такими мозгами, сынок, в Пожиратели Смерти идти надо. Разве я только что не показал, что мой Покровитель — козёл?