Запыхавшийся Гарри выглянул из-за угла дивана. Беллатрикс держала выглядевшую без сознания Гермиону, приставив свой короткий серебряный нож к её шее.
— Чего же это ты меня тогда не проверяешь? — пропыхтел Хагрид, всё ещё борясь с дверью.
В комнате сверкнул зелёный свет, и она упала точно так же, как её муж. Всё это время ребёнок не плакал. Он стоял, ухватившись за решётку кроватки, и с живым интересом изучал лицо пришельца, думая, может быть, что это его отец прячется там, под плащом, и сейчас сделает новые красивые огоньки, и мама вот-вот встанет и рассмеётся…
— Если и есть такой волшебник, о ком я поверю, что он не ищет личной выгоды, — заговорил наконец Рукрюк, — то это ты, Гарри Поттер. Гоблины и эльфы не привыкли видеть защиту и уважение, какое ты выказал сегодня ночью. Не от палочконосцев.
Лили и Хьюго засмеялись, но Альбус и Роуз выглядели серьёзными.
Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, потом снова закрыла, вид у неё был как никогда растерянный. Все трое переглянулись, и Гарри знал, что они подумали об одном и том же. Вышло так, что именно такой плащ, какой только что описал Ксенофилий, находился сейчас в этой комнате.