– А что не так с этим «срубом»? – поинтересовался Валентин. – Почему его семьдесят лет не применяли?
Валентин вытащил из кучи первые подвернувшиеся часы и положил их на стол рядом со смитовским мобильником. Помассировал виски, настраиваясь на серьезную работу – вплетать заклинания в материальные предметы это вам не огонь из воздуха высекать. Затем сделал глубокий вдох и сплел на кончиках пальцев левой руки базовое заклинание – «звоночек», откликающийся электрическим импульсом на контакт с любым, даже самым слабым, но организованным потоком Силы.
Одна из громадных статуй стронулась с места, повалила пару деревьев и протянула к карете длинную лапу. Острые как бритвы когти с хрустом рассекли темные доски, и Валентин увидел блеск металла прямо у своего подбородка.
Сергеев брезгливо поджал губы и с тоской посмотрел на Валентина.
– Introibo ad altare Dei, – продолжил Марциан, не делая, впрочем, ни шагу к этому самому господнему алтарю. – Judica me, Deus, et discerne causam meam de gente non sancta…
Сергеев ткнул пальцем в кнопку, и на экране появился печальный осенний пейзаж. Небольшая полянка под пасмурным небом, понурившиеся ветви с еще зеленой листвой. Четыре человеческих тела, лежащие в неестественных позах по обе стороны от размокшей тропинки, и черно-белая мерная линейка, вертикально воткнутая в старый развалившийся пень.