Сергеев брезгливо поджал губы и с тоской посмотрел на Валентина.
– Introibo ad altare Dei, – продолжил Марциан, не делая, впрочем, ни шагу к этому самому господнему алтарю. – Judica me, Deus, et discerne causam meam de gente non sancta…
Сергеев ткнул пальцем в кнопку, и на экране появился печальный осенний пейзаж. Небольшая полянка под пасмурным небом, понурившиеся ветви с еще зеленой листвой. Четыре человеческих тела, лежащие в неестественных позах по обе стороны от размокшей тропинки, и черно-белая мерная линейка, вертикально воткнутая в старый развалившийся пень.
Да, да, конечно, спохватился Валентин и вызвал из памяти лицо Григория. Работать от обороны, главная задача – защита охраняемого объекта. На меня не отвлекаться, сам справлюсь.
Сквозь прозрачные дверцы кабины он видел, как Расулов с Полубоярцевым работают с объектом. Как всегда, Полубоярцев разводил руками и сетовал на различные трудности, а Расулов в ответ наклонял голову и с полминуты напряженно думал. Потом следовал короткий жест, Полубоярцев радостно улыбался, изображение на мониторе менялось – и Полубоярцев снова виновато разводил руками.
– На Нострадамуса надейся, а сам не плошай, – ответил Валентин. – Против огнемета «Овод» у него в любом случае никаких шансов.