— Гици, — Барболка! В черных глазах боль и сила, — Я знаю, где они… Это на лугу. Напротив кривой ракиты.
Наследник решительно подкрутил темный ус и поправил шапку с журавлиным пером.
На свой счет девушка не обольщалась, глядеть-то на нее глядели, да женихов у бесприданницы было раз два да и обчелся. Кто побогаче да повидней или женат, или родители за хвост держат. Когда в Золотую Ночку Ферек напоил голодранку молодым вином, мельничиха чуть собственным языком не подавилась, но сын уперся. Или Барболка или никто. Мельник принял сторону сына, и Барболка надела браслет. Серебряный, с сердоликами. Дорогой браслет, красивый. Жаль, папаша его не пропил. Тогда б от нее все отстали.
— Что ж, красавица, — красивые губы раздвинула улыбка, по всему видать, нечастая, — давай сговариваться. Мы тебя до Яблонь подвезем, а ты нам споешь.
— Ух, много ты знаешь! — глаза мельничихи большие, зеленые в золотую крапинку плеснули злостью, смыв с лица и мед, и сахар, — только и я про тебя знаю. Как была сучка течная, так и осталась. Ферек из родного дома по твоей милости ушел, опозорила парня, и все мало тебе?!
Почему она забыла, как Пал красив? За делами это стало не так уж и важно, но как вышло, что он прозрел и где Аполка?!