Олсон молчал уже два часа. Он не дотронулся до фляжки. Все с завистью глядели на его почти полный пояс. Глаза его, цвета темного обсидиана, смотрели прямо вперед. Губы высохли и растрескались, и из них высовывался язык, как дохлая змея из пещеры. Язык Олсона был грязно-серым.
Гэррети не замечал вокруг ничего — теперь он смотрел только на Кэрли, на его борьбу со смертью. Он сознавал, что через час или через день это будет и его борьба.
— Что ты несешь? — свирепо закричал Гэррети. — Ты не мо…
Олсон зажег сигарету, затянулся и погрозил кулаком солдату, следящему за ним с вездехода.
— Ладно, ладно, — успокаивающе сказал Стеббинс. — Понимаю.
Почти все они сидели, как показалось Гэррети, на садовых стульях или прямо на траве, смеясь и маша руками. Его охватили зависть и гнев.