Олсон ничего не сказал, только губы его двигались. Гэррети подумал сперва, что он молится, но потом понял, что он просто считает шаги.
— Это мое решение, мама. Я… — он оглянулся. Никто не обращал на них никакого внимания. — Я люблю тебя, но мне придется это сделать, так или иначе.
— Жаль, что Присцилла не убила меня. Тогда все было бы не так…
Дорога пролегала меж двух округлых холмов, как ложбинка между грудей.
— Пошли, — сказал Макфрис. — Может, уйдем от этого чертового дождя. И они пошли, стараясь держаться прямо, хотя каждого из них гнула и ломала изнутри тупая, немыслимая боль.
— Сто к одному, что ты успеешь в лучшем случае помахать ей, — сказал Макфрис.