— Вы останетесь здесь на несколько дней, господин Торанага?
— Прошу простить мои плохие манеры, Анджин-сан. Спасибо, что дали ему меч, — Голос его был вежлив; Алвито переводил, как всегда. — Прошу прощения, что мне пришлось кричать. Благодарю вас за то, что вы позволили мне с таким почетом опробовать этот меч. — Его глаза опустились на семейное наследие Торанаги, подаренное ему. Убедившись после тщательного осмотра, что лезвие в прекрасном состоянии, он развязал шелковый пояс, чтобы вытереть лезвие. — Никогда не трогайте лезвие пальцами, Анджин-сан, это испортит его. Лезвие должно чувствовать только шелк и тело врага, — Он замолчал и посмотрел в лицо Блэксорну. — Могу я смиренно попросить вас: позвольте вашим вассалам опробовать их лезвия. Это будет для них хорошей приметой.
— Серые должны повиноваться своему господину, — рассудил Ёсинака. — Вы были совершенно правы сегодня вечером, госпожа Тода: первая обязанность самурая — его долг перед сюзереном, и вы справедливо указали на это публично.
— Если господин Торанага приказывает, то да. Но я не думаю, что приказ с обвинением имеет какую-либо силу. Вы можете забыть о нем!
— Господин Торанага напоминает мне, что мое мнение не имеет значения и что переводчик должен только переводить. Пожалуйста, простите меня.
— Прощайте, кормчий! — Алвито повернулся и пошел к трапу. Блэксорн пошел за ним.