– К бабе, конечно. Ты ведь еще мальчик? Разве можно мальчиком в армию идти?
Англичанку звали Софья Васильевна. Коротко стриженная улыбчивая брюнетка с широко распахнутыми зелеными глазами, точеным носиком и четко очерченным ртом. Красный открытый сарафан и белые босоножки. Быстрые движения, розовый маникюр на руках и ногах. Она была не только красива, но вдобавок излучала какую-то притягательную энергию, так что Вольф почувствовал себя стальной стружкой, попавшей в магнитное поле.
– Гришка, ты что, заснул? Тащи вискаря и грязи! – скомандовал парень с родинкой на округлом подбородке и недоброжелательно взглянул на Волка. Тот безразлично отвел взгляд.
Вторая сторона была повернута к самому Шарифу Омаровичу Нигматулину, который сидел на кожаном диване и, обхватив голову руками, тяжело стонал. Глава республики, Отец нации. Сейчас он не был похож на свои портреты, развешанные на всех перекрестках в республике. Толстый рыхлый дядька с плешивой головой и покрытым оспой лицом.
– Так будет лучше, – глухо ответил Генрих. – Все равно всю жизнь не отсидишься...
И сразу же сказка исчезла. Растаял хрустальный чертог, пропало ощущение радости и счастья. Вольф стоял на втором этаже загаженной стройки, среди тлена и запустения. Где-то визгливо переругивались две женщины. Пахло мочой, ржавчиной и еще чем-то неприятным. С уходом Софьи ничего приятного в жизни не оставалось...