Цитата #2382 из книги «Татуированная кожа»

Вторая сторона была повернута к самому Шарифу Омаровичу Нигматулину, который сидел на кожаном диване и, обхватив голову руками, тяжело стонал. Глава республики, Отец нации. Сейчас он не был похож на свои портреты, развешанные на всех перекрестках в республике. Толстый рыхлый дядька с плешивой головой и покрытым оспой лицом.

Просмотров: 3

– Так будет лучше, – глухо ответил Генрих. – Все равно всю жизнь не отсидишься...

Просмотров: 8

И сразу же сказка исчезла. Растаял хрустальный чертог, пропало ощущение радости и счастья. Вольф стоял на втором этаже загаженной стройки, среди тлена и запустения. Где-то визгливо переругивались две женщины. Пахло мочой, ржавчиной и еще чем-то неприятным. С уходом Софьи ничего приятного в жизни не оставалось...

Просмотров: 4

– Фуфло этот Зуб, чертяка. Тебе сколько лет? Четырнадцать? Можно «на дело» смело идти – не посадят. Если без мокрухи, конечно.

Просмотров: 3

Потапыч не знает настоящего имени «клиента» и даже лица его не видит – на Волке легкая марлевая маска. Это не от недоверия – старичок-домовичок чекист старой закалки: тридцать пять лет отслужил в ГУЛАГе и, выйдя на пенсию продолжает вкалывать в Лефортовском изоляторе, – просто то, что он делает, является элементом особо секретной операции, и Потапыч относится к ограничениям с полным пониманием. До тех пор, пока Волка не выведут из зоны, старичок будет жить здесь: в бывшей камере, переделанной в кабинет административного блока внутренней тюрьмы КГБ. Эта перспектива его не пугает: «Отдохну от своей старухи, как в санаторию скатаюсь!»

Просмотров: 4