– У крокодила заболи, – сказала Полька быстро, – у бегемота заболи, у гадюки болотной заболи, а у Арсения заживи…
– Я звонил тебе вечером, днем и утром. Я больше звонить не буду.
Про эту жизнь, которая “не знает сослагательных наклонений”, он был наслышан. Только что по всем телевизионным каналам отгремели поминки по тирану, почившему полвека назад, и во всех репортажах, зарисовках и “документальных детективах” то и дело употреблялось это самое “сослагательное наклонение”, – а вот если бы телефон позвонил, охранник зашел, да еще почту привезли, может, он еще и очухался бы, тиран-то!..
– Какая еще девушка?! – подозрительно спросил мужик и почесал майку на животе. – Кого тебе надо-то?!
Давным-давно они не целовались “просто так”. Пожалуй, они никогда не целовались “просто так”, даже в начале романа. Только в расчете на “продолжение”, только в качестве “прелюдии”, только затем, чтобы потом “начать”, “перейти”, “шагнуть”…
Троепольский опять поцеловал ее – от злости и страха.