Давным-давно они не целовались “просто так”. Пожалуй, они никогда не целовались “просто так”, даже в начале романа. Только в расчете на “продолжение”, только в качестве “прелюдии”, только затем, чтобы потом “начать”, “перейти”, “шагнуть”…
Троепольский опять поцеловал ее – от злости и страха.
Он сделал движение, словно намеревался разметать в разные стороны “ракушки”, и она дунула от него, увязая каблуками в оттаявшей земле. Через секунду за спиной у нее взревел мотор серого “крокодила”, длинно, протяжно, непривычно взвизгнули шины, но Лера даже не оглянулась.
– Постойте, – опять попросил Троепольский, – значит, кто-то приходил к вам?
Она переступила ногами. Холодно было стоять в одних носках на ледяном кафеле. Троепольский посмотрел вниз.
Не приближаться. Не прикасаться. Не рассматривать. Не вспоминать.