Потом он сел на императорскую кровать, поджав под себя ногу, и сильно потер лицо. Волосы, холодные и мокрые, как водоросли, лезли в лицо.
Троепольский перевернул стул, сел на него верхом и постучал по клавиатуре. Потом опять постучал.
Шевеление за дверью стало более решительным, словно мать силой вытаскивала себя из постели. Впрочем, наверное, вытаскивала, знала, что, если встанет в одиночестве, все придется делать самой – кофе, тосты, доставать пакет с молоком…
– Доброе утро, – неожиданно поздоровалась вежливая Шарон.
Зеленый мигающий датчик замер на номере “двадцать”, двери разошлись, и прямо перед Троепольским на противоположной стене во всей красе предстало нечто, собранное из крашеной пластмассы, алюминиевых чушек и разноцветных проводов. Оно занимало всю стену и называлось так: “Макет гидроузла на реке Чучара, Алтайский край”. Троепольский некоторое время любовался макетом, а потом оглянулся по сторонам.
Полина знала, что не найдут, но все-таки надеялась. Договор с отвратительными черными буквами на обороте – “Смерть врагам!” – был у нее в портфеле. Троепольскому она ничего не сказала – он ничего не понял бы и не смог изменить, а она должна была как-то спасать положение.