Полина знала, что не найдут, но все-таки надеялась. Договор с отвратительными черными буквами на обороте – “Смерть врагам!” – был у нее в портфеле. Троепольскому она ничего не сказала – он ничего не понял бы и не смог изменить, а она должна была как-то спасать положение.
Почему-то ему представлялось, что она похожа на всех остальных девиц, в разное время присутствовавших в Фединой жизни. Девицы эти разнообразием не отличались – губы алые, веки со стрелками, колготки в сеточку, юбки в любое время года, дня и ночи отрезаны точнехонько по ягодицы, бюст никуда не помещается. Красота.
– Типа, помер, – согласился Троепольский.
– Три дня назад он и пропал. Как раз когда Федя… Федю… Ты уехал к нему, а Марат сказал мне, что макет пропал.
– Она работала учительницей, но недолго. Потом познакомилась с папой, когда родилась я, папа умер, а я осталась. На работу она больше не вернулась.