Интересно, где я уснула, если на меня льет дождик? Или я в отпуске?
Тут, к необыкновенному облегчению всех собравшихся, в секретарской комнате затрезвонил телефон, и Шарон величественно двинулась по коридору.
– Она не идиотка. Ты ее пугаешь, и она все время путается.
Никоненко позвонил Арсению через два дня и скупо сообщил ему, что подозреваемая, то есть Галя, во всем призналась. Она всю жизнь панически боялась, что брат перекроет денежный кран. Как-то в припадке такого приступа страха она наплела Федору про его школьную любовь – Галя доподлинно знала от Федора же, который в юности делился всем с сестрой, о его детском романе. Воспользовавшись тем, что когда она, Галя, была беременной, Федор служил в армии, она сочинила историю в духе бразильских сериалов. Мол, твоя девочка, Федя, родила, погибла в автокатастрофе, а ребенка, мол, забрала я. Был, дескать, у меня могущественный покровитель, которого я разжалобила… и он помог в удочерении. Из всего этого только авария была правдой.
Поток машин пошел порезвее, то ли дорога стала шире, то ли они поразъехались в разные стороны. Снег все летел, мелкие февральские шарики, будто рассыпанные из гомеопатического пузырька.
– Ты… ты сволочь последняя, Гриня, – в лицо ему выпалил он и приналег на его слабое горло.