— А твой любовник? — тут же спросила мать. — Разве он тебе не может помочь?
— Голова заболела. — Она не знала, что по ее лицу все видно. — Я, наверное, поеду скоро. Можно?
Иногда он вел себя просто ужасно. Он умел задеть как-то на редкость больно и даже не заметить этого.
И Лидия останется одна. Со своей полоумной мамашей, белой “Нивой”, пушкой под сиденьем и коньячным голосом. И человеком, который ходит где-то рядом, уверенный в том, что его большая игра почти сыграна и скоро Лидия станет ему мешать. Особенно если обнаружится, что она утащила кассету.
Человек, сидевший так, чтобы она не могла его видеть, усмехнулся, услышав ее заказ. Она разнервничалась, и это хорошо, значит, цель достигнута.
— Такие новости, любимая, — сказал Леонтьев язвительно, — не протухают никогда. Они станут никому не нужны, только если этот Шубин завтра покончит с собой от стыда и отчаяния, но будем надеяться, что он ничего подобного не сделает…