– Николаичу привет! – крикнул белобрысый парень и поднял сжатый кулак.
Несколько минут просидели молча, только позвякивала в кружке Маринина ложечка.
Высокая, сухощавая, с ровной ахматовской челкой. Сперва она не нравилась Марине: чопорно-изысканные ухаживания с букетами роз, поездками в Абрамцево-Кусково-Шахматово и дачными пикниками, казалось, ни к чему не приведут. Но Фридка допекла Марину своими пьяными выходками, предлагая «попробовать дога», «сесть на бутылку из-под шампанского», «потискать пацана», измученное щипками тело запросило покоя: Фрида осталась в своей хазе допивать херес, Марина переехала к Нине.
– А главное – рядом живем совсем – в двух шагах, – улыбнулся Сергей Николаич, разглядывая Марину.
Узкая койка отца была пуста, скомканная простыня сползла на пол, обнажив полосатый матрац.
– Забууудь, забууудь, тебяяя забууудууу яааа! – пел Говно.