Чемоданчик еле слышно поскрипывал, ритмично покачиваясь в руке, жнивье тут же счистило с сапог дорожную грязь. Антон оглянулся, пошел правей и увидел овраг, явственно проступивший справа сквозь туман.
— Даааа. Разошелся ты. Чуть голову не потерял.
— Ты что? — удивленно смотрел на него Славка, держа перед собой бутылку.
Худощавый сбросил лежащие на диване книги и журналы на пол.
Лида открыла платяной шкаф, заглянула внутрь.
— Да ну, что ты говоришь! Пикассо блестяще рисовал, поразительно чувствовал цветовое равновесие. Так о Дюшане можно сказать, а не о Пикассо. Пикассо доказал, что он гений, что он может все. Все. Абсолютно. Не было техники, не было направления, которого он бы не освоил. Он был и дадаистом и фовистом, и сюрреалистом, и кубистом, наконец…