Покачиваясь и стоная, Тищенко смотрел на них заплывшими глазами. Кровь из разбитого рта текла по его подбородку, капала на ватник. Сзади из прогорклой тьмы коридора наползал дым, клубился, и, медленно переваливаясь через притолоку, исчезал в солнечном воздухе.
На месте грядок со спаржей и лионской клубникой кустился непролазный бурьян, тропинка, ведущая на пасеку, терялась в нем. Он шагнул вперед, с трудом продираясь сквозь влажные ветки, двинулся туда, где выглядывали из высокой пожелтевшей травы крыши пчелиных домиков, издали казавшиеся такими же прочными и ладными, как тогда. Но чем ближе приближался он к ним, тем быстрее и бесповоротнее рассыпалась иллюзия: улья стояли насквозь гнилые.
— Ну… можно попробовать. Тогда вот что: я пошлю за ним своего шофера, он его вам доставит.
Да. Отец любил их — эти потертые увесистые книги с пожелтевшими, но твердыми страницами.
Уходят в поход ребята, простые рабочие парни. От чёрных морских бушлатов солёной водою пахнет.
Антон целовал истово, жадно, а она вздрагивала, опустив ему на плечи покорные руки. Потом он подхватывал ее и нес в поле по русому, золотому, как и ее коса, жнивью, она прижималась к нему и безмолвствовала, чуть дыша