— Ага, — кивнула девушка, ставя молоко на стол, — заходила по молоко. Теперь-от я вам буду носить, аль Кешка.
Поправив пенсне, отец склонился над ними.
— Ну и порядок. Чего такого. А куртку Людка твоя постирает.
Из банки пахнуло чем-то непонятным. Капитан вытряхнул сердце на ладонь. Оно было тёплым и влажным. На его упругой лиловой поверхности, пронизанной розовыми и синими сосудами был вытатуирован аккуратный якорь.
А как прекрасна была их любовь — это чудо, расцветшее дивным живым садом в двух юных сердцах!
Тогда они лежали рядом, глядя в бескрайнее ночное небо, ее рука была мягкой и спокойной, щека горячей, глаза влажно блестели в темноте.